Как устроена система государственной власти в Китае? И почему роль председателя республики — не более чем ширма?
Оставляем здесь небольшой фрагмент о мифах, окружающих китайский государственный аппарат, и проверенных фактах.
Ни для кого не секрет, что в Китае правит коммунистическая партия. Но что это означает на практике?
Начнем с того, что в партии состоят далеко не все китайцы. Она состоит из 90 миллионов избранных членов, занимающих ключевые позиции в обществе. В ответ партия требует абсолютной лояльности. Это значит, что когда руководство принимает решение, члены партии должны поддерживать его безоговорочно — по крайней мере в принципиальных вопросах. Коммунисты держат народ в ежовых рукавицах, но со стороны трудно увидеть, как партия вертит страной, поскольку ее щупальца проскользнули во все механизмы государственной машины. Одни считают, что компартия — это хребет Китая, другие сравнивают ее с паразитом на теле страны.
Система государственной власти в Китае двояка: на одном уровне действительно принимаются решения, а на другом создается лишь картинка для пропаганды. Самый показательный пример — лидер Китая Си Цзиньпин. Он одновременно занимает позиции председателя КНР и генерального секретаря компартии. Жителю страны с демократическим строем может показаться, что первая должность важнее, но это не так. Генсек — куда более впечатляющий титул.
Роль председателя республики (китайского аналога президента) — не более чем ширма. В теории китайское государство функционирует практически так же, как большинство западных стран: на местном уровне — например, в городах — проходят выборы. Избранные путем голосования члены Городского Собрания народных представителей выбирают депутатов от провинций, а те, в свою очередь, — членов Всекитайского собрания народных представителей. ВСНП же утверждает министров и председателя республики. Выглядит довольно демократично, не правда ли? Однако есть одно «но».
На местных выборах могут выдвигаться лишь члены компартии или одобренные ими кандидаты. Если кто-то посторонний вздумает баллотироваться, его заключают под домашний арест или заставляют умолкнуть иными способами — например, избивают. Таким образом, собрания народных представителей и на местном, и на общегосударственном уровне оказываются под контролем коммунистов. Вся эта «демократическая» цепочка выборов ни на что не влияет.
На деле все решения принимаются внутри партии, а ее возглавляет генеральный секретарь. Его и прочих лидеров компартии выбирают — либо благословляют выбор — на съезде партии. Фактически партийные органы принимают все решения и утверждают кадры для того, чтобы их затем одобрило «демократическое» собрание народных представителей. Если партия чего-то не одобряет, то не одобрят этого и народные представители.
На всех уровнях партийный аппарат доминирует над государственным: политбюро и его постоянный комитет держат правительство и министров на коротком поводке, а в провинциях, городах и деревнях партийные кадры руководят работой гражданских чиновников. Разумеется, некоторым удается выгодно совмещать посты: члены политбюро зачастую одновременно являются министрами, а партийные руководители на местах — чиновниками. Таким образом, партия проникла во все государственные структуры и манипулирует ими, как считает нужным. Простой гражданин в рамках этой системы практически ни на что не влияет. Ему остается уповать на то, что партия работает на благо народа.
Воспитаннику западной демократии зачастую сложно понять, как устроена власть в Китае. Но и многим китайцам нелегко объяснить смысл демократии, не говоря уже о ее преимуществах. Когда я жила в Пекине, мой учитель китайского с удивлением слушал рассказы о парламентских выборах в Финляндии и о том, что я могу проголосовать даже в Китае — в финском посольстве. Я сообщила ему, за какую партию намереваюсь отдать голос и почему. Учитель счел мой энтузиазм странным и спросил, какое значение может иметь один голос. Ему казалась невероятной история о том, как одна финская пара потратила несколько дней, чтобы проехать тысячу километров до Пекина только ради выборов: в Ухане, где они жили, не было ни финского посольства, ни консульства.
Позже я посетовала, что моя партия не прошла в парламент. «Ты расстроена? Что будешь делать?» — спросил учитель. Я попыталась объяснить ему, что в демократии
побеждает большинство, и это замечательно. Учитель лишь покачал головой, в его глазах наши западные выборы выглядели как детские игры.
В Китае с властью не шутят. Европейца может удивить тот факт, что армия здесь тоже подчинена партии, а председатель Си Цзиньпин является ее верховным главнокомандующим*. И это самая что ни на есть «партийная» армия. Ее первостепенная задача — вовсе не оборона страны, а сохранение власти коммунистов. Ведь партия оказалась во главе государства в результате гражданской войны, с оружием в руках. Разумеется, формально вооруженные силы нацелены на отражение внешних угроз. При этом сами военные отождествляют себя с народом, что выяснилось на примере событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, когда коммунисты поначалу не могли заставить солдат стрелять по своим.
Судебная власть в Китае тоже находится в руках партии. Впрочем, на Западе об этом хорошо известно, поскольку многих волнуют судьбы китайских борцов за права человека. По желанию партии подозреваемого могут признать виновным и приговорить к любому наказанию.
Таким образом, Китай вполне можно назвать авторитарным государством под контролем коммунистической партии. Однако это не означает, что в китайской государственной системе нет ничего положительного. Профессор китаистики Хельсинкского университета, руководитель университета Конфуция в Финляндии Джули Чэнь Юйвэнь отмечает, что жители западных стран склонны поспешно и неверно судить о Китае.
«Разве проблемы, свойственные авторитарным обществам, не встречаются в демократических государствах? Разве правительство Китая менее успешно добивается поставленных целей, чем власти западных стран, таких как Финляндия? — задает вопрос Чэнь, и сама же отвечает: — Не факт, что китайский режим менее эффективен, чем демократия. Некоторые эксперты полагают, что китайская практика назначения высших руководителей способствует развитию их лидерских качеств. В Китае политики растут за счет своих заслуг, и это небыстрый процесс. И это одно из ключевых отличий от западной демократии, где политики разбрасываются предвыборными обещаниями, а после победы думают только о следующей кампании».
Чэнь, будучи родом из Тайваня, говорит, что у каждой страны есть свои сильные и слабые стороны. Например, Финляндия обходит Китай в области защиты природы, зато китайская бюрократическая машина работает куда быстрее, когда речь идет, к примеру, о получении различных разрешений.
